Южная Корея, куда “Газпром” намерен начать поставки газа с 2017 года, требует от монополии дополнительных гарантий его безопасного транзита через КНДР. Дать такие гарантии российской стороне крайне сложно хотя бы потому, что контроля над трубой через КНДР у нее не будет. Однако до тех пор, пока подобные гарантии не появятся, Kogas не начнет обсуждение коммерческого контракта на закупку газа “Газпрома”, пишет “Коммерсант”.

Вчера глава “Газпрома” Алексей Миллер по итогам встречи президентов России и Южной Кореи Дмитрия Медведева и Ли Мен Бака в Петербурге заявил, что на ней обсуждался в том числе проект строительства газопровода из России через КНДР в Южную Корею. “Газпром” готов начать поставки по этой трубе с 2017 года. Других подробностей проекта он не привел.

Как уже сообщалось, планируемая мощность газопровода в Южную Корею — 10 млрд куб. м газа в год, а его протяженность — 1,1 тыс. км. Маршрут его не утвержден, но начальной точкой планировалось сделать Владивосток. Строительство этой трубы — одна из основных геополитических идей Дмитрия Медведева в Азии. Российская сторона хотела бы соединить конфликтующие КНДР и Южную Корею газопроводом, подтолкнув Пхеньян к сворачиванию своей ядерной программы и гарантировав ему платежи за транзит газа.
Как говорят источники, близкие к “Газпрому”, несмотря на участие в переговорах с Южной Кореей представителей монополии, в “Газпроме” все равно понимают, что вопрос с газопроводом по большому счету еще не вошел в коммерческую плоскость, потому что нет твердых политических гарантий транзита газа через КНДР в Южную Корею. На них настаивает южнокорейская сторона, но как их можно обеспечить, пока не совсем понятно, утверждают источники. Российская сторона, например, даже предлагала Южной Корее покупать свой газ уже на границе с КНДР, пытаясь тем самым снять с себя любую ответственность за транзитные риски, отмечают источники, но этот вариант так и не был утвержден. Теоретически выходом из ситуации был бы контроль российской стороны или еще лучше трехстороннего консорциума России, КНДР и Южной Кореи над газопроводом, говорит Валерий Нестеров из “Тройки Диалог”. Но проблема в том, возражают собеседники, что в экономике КНДР не существует никакой формы собственности, кроме государственной.

При этом российские дипломаты неофициально дают понять, что свою работу в этом вопросе считают полностью выполненной. Во всяком случае, говорят они, летом была организована встреча Дмитрия Медведева с главой КНДР Ким Чен Иром, “на которой все необходимые гарантии Москвой были получены”. Как они формализованы, не уточняется, но вопрос с газопроводом, говорят собеседники в МИДе, уже давно должен был перейти на уровень “Газпрома” и Kogas, которые отвечают за урегулирование вопросов по формуле расчета стоимости газа и финансированию строительства трубы на территории КНДР. При этом, как говорит один из источников в межправительственной комиссии России и Южной Кореи, подготавливая контракт с Kogas, “Газпром” намерен также пересмотреть формулу расчета цены по уже действующему контракту с этой компанией. В 2010 году “Газпром” поставил Kogas 1,5 млн тонн сжиженного природного газа с Сахалина.

Несмотря на такие разногласия, чиновники из числа переговорщиков по Южной Корее уверяют, что вопрос с газопроводом — “самый проработанный и наиболее живой проект двух стран”, во всяком случае на фоне аналогичных проектов присоединения южнокорейской железнодорожной инфраструктуры к Транссибу (также через КНДР) или соединения энергосетей двух государств. В “Газпроме” также неофициально говорят, что “в целом южнокорейская сторона договороспособна и там обязательно что-то будет, тем более что рынок там крайне привлекателен по ценам”. Однако пока ничего, кроме “дорожной карты” с Kogas, “Газпром” до сих пор не подписывал, и, более того, строительство газопровода в Южную Корею упирается также в необходимость расширения трассы Сахалин—Хабаровск—Владивосток. Цены на газ в Корее действительно высокие, соглашается Виталий Крюков из “ИФД-Капитала”, они на уровне $530 за 1 тыс. куб. м по долгосрочным контрактам.